Хочется уверить москвичей и гостей столицы, что чистота и порядок в
Битцевском парке поддерживаются на должном уровне.
Виктор Пелевин, «Священная книга оборотня»
В последнее время я все чаще думаю о том, что хорошие духи делятся на два вида. Первый — духи безусловно красивые, такие, чья красота, независимо от индивидуального опыта, понятна большинству. Их очень мало: кому-то даже в кароновских Aimez-Moi, духах, от которых у меня все звенит внутри, мерещатся дешевые сигареты. Эти сигареты, к слову, там действительно есть — в виде холодного, табачно-анисового аккорда в верхах, но у композиции они ничего не отнимают, напротив: в сизом облаке дыма недолюбленные, эмоционально зависимые фиалки Aimez-Moi кажутся понятными и знакомыми, как ночные посиделки с печальной подругой.
И есть другие духи — те, для знакомства с которыми необходима опора в виде реально существующего, невыдуманного воспоминания. Чтобы оценить «Туман», новый аромат московской марки Holynose, нужно помнить, как пахнет наш лес ранней весной, знать наощупь холод его черных прогалин и стылую мглу над оврагами, вообще любить мокрый и ободранный российский март, еле поднявшийся с колен. Тех, кто с такой весной не знаком, например, южан, у которых зима с разбегу, минуя фазу «разморозки», прыгает в лето, этот вроде бы весенний аромат может поставить в тупик — он холодный и водянистый, немного колкий, и даже дерево в нем темное, волглое. Радости пробуждения — расхожий оборот из мартовских пресс-релизов — в нем примерно столько же, сколько в мокрой варежке.
Описание духов на сайте марки удивительно точное, как обычно у Holynose:
«Иногда туман, иногда смог. Сегодня живое дерево, завтра — иконная доска. Прогулка по чаще в черте города: влажный воздух, холод парковых перил, ароматный лесной полог, вкус живицы. Российское межсезонье — мокрые стволы, отражающиеся в лужах башни КОПЭ, дыханье-пар, ладанный дым из древнего храма».
По замыслу авторов, чаща в черте города – Битцевский лес, а древний храм — церковь Казанской иконы Божией Матери, нежнейшее московское барокко на территории усадьбы Узкое. В этих краях прошла часть моего детства, и запахи мартовской Битцы — черных проплешин земли в снегу, прогнивших деревянных мостков через ручей, церковного ладана — я до сих пор помню очень хорошо. Все это есть в «Тумане», все неподдельное и почти тактильное — холодно, мокро, ладан, отсыревшая древесина.
Древесная часть в «Тумане» темная и тяжелая, как валежный лес, сломленный навалом снега: довольно классический аккорд атласского кедра, можжевельника и пачулей здесь «закопчен» горьковато-землистым киприолом, и все вместе производит ощущение чего-то увесистого и статичного, вывороченного из почвы с корнями.
Но тут же, на тусклом, древесном фоне, просходит едва заметное движение — по веткам бежит холодная вода, вытопленная Марией Головиной, парфюмером Holynose, из ледяных альдегидов, ладана и свежего, мятно-анисового анетола. Такую природную динамику — когда туман оседает на листьях и собирается в капли — японцы называют «древесным дождем» (кисамэ), а парфюмер — «эффектом мокрой коры». Это первый условно лесной аромат марки: чащобе Головина предпочитает городскую застройку, что легко считывается из других работ Holynose, гораздо более индустриальных. Возможно, именно поэтому «Туман» не вызывает тревожного чувства, будто лес тебя поглотил: в этой версии Битцы город всегда на расстоянии вытянутой руки.
Фотография флакона: Holynose